26.10.2014 в 23:57
Пишет Али:_____*сказка про вереск*
... говорят, эльфы раньше жили меж людей, да может, и сейчас живут. Тогда не зазорно, а наоборот, и вовсе лестно было браком с лесным народом сочетаться - много счастья мог такой союз принести. Но мог и много горя дать - непросто жить рядом с волшебным народом, легко обидеть, да трудно удержать: не ты сам, так время все счастье из рук возьмет.
читать дальшеЖил в одной деревушке охотник, звали его Бер. Хороший он был охотник, не злой и не жестокий. В деревне его любили, да все как-то жены не находилось. Может, девушкам не по сердцу было, что он слишком уж в лесу пропадает - кому охота, чтобы дом стоял пустой, без мужа? А может, самому Беру никто не глянулся, бывает и так.
Шел он как-то по лесу хмурым осенним днем, и вдруг в лесных звуках, шелесте листвы под ногами и шепоте ветра послышалось ему пение. Да какое-то странное: то зовут кого-то, будто заблудились, то ли просто мелодию без слов напевают. Пошел Бер на эту песню. Выходит на обрыв над морем - а там валуны лежат, не то камни лесные, мшистые, не то развалины старинного замка. И сидит на этих камнях женщина в длинном плаще, лицо тенью капюшона скрыто, одной рукой она плащ у груди придерживает, другая в вереск, росший у камня, опустилась.
Услышала женщина Бера, подняла глаза. Смолкла песня. А Бера будто в самое сердце ударило. Смотрит он на нее, взгляд отвести не может, как будто только сейчас осознал, что все время жил без чего-то в сердце, а вот теперь нашел свою пропажу. И она тоже молчит, смотрит на него без улыбки. Не летит больше ее песня над морем.
- Кого ты зовешь здесь? - спрашивает наконец Бер.
- Я зову солнце. - тихо отвечает ему женщина. - Холодно мне без него.
- Так ведь осень уже. - говорит охотник. - Уже не время для солнца, все тоньше его свет, не пробиться ему сквозь свинцовые облака. Не дозовешься его уже.
- Я знаю. - все так же тихо отвечает она. И понимает Бер, что не проста она, а из волшебного народа, из тех, для кого солнечный свет, как воздух. И так и будет она звать то солнце здесь сквозь всю зиму, если она вообще не истает зимой от мрака и ледяного ветра. Молчит женщина, отвела взгляд. Ждет, видно, когда он уйдет. Да не может Бер уйти, зачем ему дальше без нее.
- Послушай, - говорит он. - Пойдем со мной в мой дом. Я не обижу тебя. Ни словом злым, ни железом, ни деревом колдовским. И другим обидеть не дам. Велико мое слово. А в доме моем много огня и тепла, и ты над ним станешь хозяйка, коли будет на то твое желание.
- Да ведь не человек я. - молвит женщина. А рука ее на складках плаща сжалась, собрала ткань в горсти.
- Если ты не от Недоброго двора, то мне достаточно и того. - отвечает ей Бер.
И она ушла с ним в его человеческий дом. И стала в нем хозяйкой, прожила много лет с охотником. Сдержал свое слово Бер, ни разу ее не укорил в том, что она из эльфов, не коснулось ее железо, злая трава или дерево. Детей родила она ему крепких да веселых. Счастливо они жили вместе, будто всю жизнь так рука об руку шли. Идут годы, и чем больше жена Бера в доме его живет, тем ярче и нежнее она, и все рыжее и гуще ее косы.
Но те же годы не щадят Бера - серебро коснулось его волос, уходит былая сила. Все так же любит он жену, но горестно ему думать, что впереди у него немощная старость, а потом и вовсе смерть разделит их навсегда. Все чаще уходит Бер в лес, словно ищет там что-то. Кружит он по лесным тропам, прислушивается к перешептыванию деревьев - но молчит лес, нет у него для Бера утешенья.
И вот однажды осенью вышел Бер к тому обрыву, на котором когда-то давно - о, как давно! - встретил он свою рыжекудрую жену. Все те же камни-развалины стоят там, все так же пышно цветет вереск у их подножия. Сел Бер на камень, так же, как и она когда-то, опустил ладонь к лиловым цветам. И слышится ему шепот из-под земли. А в шепоте том песня отзывается, которую Бер услышал много лет назад в лесу - зов, мелодия бессловесная, голос его жены: "Вернись, о, вернись". Только уже не солнце она зовет, но мужа своего. А он и рад бы к ней уйти, но не может. Обвили стебли вереска ладонь Бера, впились в кожу, брызнула кровь на камни. Только не чувствует боли Бер - меркнет свет вокруг него, тяжелеют веки, да стучит набатом в висках голос жены. Закрыл глаза Бер. Не видит он, что солнце зашло, не видит и то, как темнеет небо, да загораются первые звезды. Вот уже ночь царит над лесом, все слаще пахнет вересковый цвет, тише и тише стучит сердце старого охотника, и все громче звенит женский крик в холодном воздухе.
А наутро вернулся Бер домой. Только словно оставил он несколько десятков лет в лесу - волосы его остались все такими же серебристыми, но по-прежнему сильны были руки и зорки глаза. А жена, выбежав на порог, вдруг остановилась, будто на стену натолкнулась. И не то ей странно, что помолодел муж, но то, что глаза его, раньше орехово-карие, стали теперь лиловыми, того же цвета, что и вересковый цвет. Оглядела она его пристально, а потом взяла за руку и повела в дом.
- Да ведь не человек я. - сказал тогда Бер.
- Если ты не от Недоброго народа, то мне достаточно и того. - ответила его жена.
... говорят, что они так и жили в той деревне еще долго. А если кто и думал, что не люди они, но эльфы, то не со злом или испугом, потому что сами они зла никому не делали, и дети их тоже. Дети, да и внуки, потом по свету разошлись, осели кто где. А сами Бер с женой в лес ушли навсегда. И вечером в своих кроватках рассказывали потом родителям дети, что, плутая в лесу, видели на обрыве замок высокий с башнями резными, и пышно цвел вереск у его подножия. Но кто же детским россказням поверит, в самом деле, откуда взяться замку в лесу?
URL записи... говорят, эльфы раньше жили меж людей, да может, и сейчас живут. Тогда не зазорно, а наоборот, и вовсе лестно было браком с лесным народом сочетаться - много счастья мог такой союз принести. Но мог и много горя дать - непросто жить рядом с волшебным народом, легко обидеть, да трудно удержать: не ты сам, так время все счастье из рук возьмет.
читать дальшеЖил в одной деревушке охотник, звали его Бер. Хороший он был охотник, не злой и не жестокий. В деревне его любили, да все как-то жены не находилось. Может, девушкам не по сердцу было, что он слишком уж в лесу пропадает - кому охота, чтобы дом стоял пустой, без мужа? А может, самому Беру никто не глянулся, бывает и так.
Шел он как-то по лесу хмурым осенним днем, и вдруг в лесных звуках, шелесте листвы под ногами и шепоте ветра послышалось ему пение. Да какое-то странное: то зовут кого-то, будто заблудились, то ли просто мелодию без слов напевают. Пошел Бер на эту песню. Выходит на обрыв над морем - а там валуны лежат, не то камни лесные, мшистые, не то развалины старинного замка. И сидит на этих камнях женщина в длинном плаще, лицо тенью капюшона скрыто, одной рукой она плащ у груди придерживает, другая в вереск, росший у камня, опустилась.
Услышала женщина Бера, подняла глаза. Смолкла песня. А Бера будто в самое сердце ударило. Смотрит он на нее, взгляд отвести не может, как будто только сейчас осознал, что все время жил без чего-то в сердце, а вот теперь нашел свою пропажу. И она тоже молчит, смотрит на него без улыбки. Не летит больше ее песня над морем.
- Кого ты зовешь здесь? - спрашивает наконец Бер.
- Я зову солнце. - тихо отвечает ему женщина. - Холодно мне без него.
- Так ведь осень уже. - говорит охотник. - Уже не время для солнца, все тоньше его свет, не пробиться ему сквозь свинцовые облака. Не дозовешься его уже.
- Я знаю. - все так же тихо отвечает она. И понимает Бер, что не проста она, а из волшебного народа, из тех, для кого солнечный свет, как воздух. И так и будет она звать то солнце здесь сквозь всю зиму, если она вообще не истает зимой от мрака и ледяного ветра. Молчит женщина, отвела взгляд. Ждет, видно, когда он уйдет. Да не может Бер уйти, зачем ему дальше без нее.
- Послушай, - говорит он. - Пойдем со мной в мой дом. Я не обижу тебя. Ни словом злым, ни железом, ни деревом колдовским. И другим обидеть не дам. Велико мое слово. А в доме моем много огня и тепла, и ты над ним станешь хозяйка, коли будет на то твое желание.
- Да ведь не человек я. - молвит женщина. А рука ее на складках плаща сжалась, собрала ткань в горсти.
- Если ты не от Недоброго двора, то мне достаточно и того. - отвечает ей Бер.
И она ушла с ним в его человеческий дом. И стала в нем хозяйкой, прожила много лет с охотником. Сдержал свое слово Бер, ни разу ее не укорил в том, что она из эльфов, не коснулось ее железо, злая трава или дерево. Детей родила она ему крепких да веселых. Счастливо они жили вместе, будто всю жизнь так рука об руку шли. Идут годы, и чем больше жена Бера в доме его живет, тем ярче и нежнее она, и все рыжее и гуще ее косы.
Но те же годы не щадят Бера - серебро коснулось его волос, уходит былая сила. Все так же любит он жену, но горестно ему думать, что впереди у него немощная старость, а потом и вовсе смерть разделит их навсегда. Все чаще уходит Бер в лес, словно ищет там что-то. Кружит он по лесным тропам, прислушивается к перешептыванию деревьев - но молчит лес, нет у него для Бера утешенья.
И вот однажды осенью вышел Бер к тому обрыву, на котором когда-то давно - о, как давно! - встретил он свою рыжекудрую жену. Все те же камни-развалины стоят там, все так же пышно цветет вереск у их подножия. Сел Бер на камень, так же, как и она когда-то, опустил ладонь к лиловым цветам. И слышится ему шепот из-под земли. А в шепоте том песня отзывается, которую Бер услышал много лет назад в лесу - зов, мелодия бессловесная, голос его жены: "Вернись, о, вернись". Только уже не солнце она зовет, но мужа своего. А он и рад бы к ней уйти, но не может. Обвили стебли вереска ладонь Бера, впились в кожу, брызнула кровь на камни. Только не чувствует боли Бер - меркнет свет вокруг него, тяжелеют веки, да стучит набатом в висках голос жены. Закрыл глаза Бер. Не видит он, что солнце зашло, не видит и то, как темнеет небо, да загораются первые звезды. Вот уже ночь царит над лесом, все слаще пахнет вересковый цвет, тише и тише стучит сердце старого охотника, и все громче звенит женский крик в холодном воздухе.
А наутро вернулся Бер домой. Только словно оставил он несколько десятков лет в лесу - волосы его остались все такими же серебристыми, но по-прежнему сильны были руки и зорки глаза. А жена, выбежав на порог, вдруг остановилась, будто на стену натолкнулась. И не то ей странно, что помолодел муж, но то, что глаза его, раньше орехово-карие, стали теперь лиловыми, того же цвета, что и вересковый цвет. Оглядела она его пристально, а потом взяла за руку и повела в дом.
- Да ведь не человек я. - сказал тогда Бер.
- Если ты не от Недоброго народа, то мне достаточно и того. - ответила его жена.
... говорят, что они так и жили в той деревне еще долго. А если кто и думал, что не люди они, но эльфы, то не со злом или испугом, потому что сами они зла никому не делали, и дети их тоже. Дети, да и внуки, потом по свету разошлись, осели кто где. А сами Бер с женой в лес ушли навсегда. И вечером в своих кроватках рассказывали потом родителям дети, что, плутая в лесу, видели на обрыве замок высокий с башнями резными, и пышно цвел вереск у его подножия. Но кто же детским россказням поверит, в самом деле, откуда взяться замку в лесу?